Удар по животу во время беременности: Удар по животу при беременности — Вопрос гинекологу

16-летний подросток ударил девочку в живот, чтобы проверить пресс декабрь 2021 г. | 72.ru

Из больницы сообщение о том, что девочка пострадала от удара, сразу же передали в полицию, откуда дело ушло в Следственный комитет

Поделиться

В новосибирском «Новоколледже» в конце ноября разыгралась настоящая драма. 16-летний подросток ударил сокурсницу в живот, чтобы проверить крепость ее пресса. В итоге девочка оказалась на операционном столе с разрывом тонкого кишечника и перитонитом, а мальчику грозит реальный срок за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.

В колледже утверждают, что следователи даже не пытаются разобраться в ситуации и их главная задача — упрятать подростка в тюрьму. Отец мальчика заявляет, что произошедшее — трагический результат детской игры. А мама девочки не может понять, почему подросток ударил ее дочь настолько сильно, что у той разорвался кишечник. Корреспондент НГС Александра Бруня выслушала все стороны конфликта и поговорила с психологом и юристом, чтобы понять, что ждет детей.

Позиция директора колледжа, отца мальчика и матери девочки представлены в тексте в форме монологов. Имена детей изменены по просьбе их родителей.

Сергей Чернышов, директор «Новоколледжа» убежден, что никто не хочет детально разбираться в ситуации

Поделиться

Мы знаем, что это произошло 29 ноября, в понедельник. У нас есть комнаты, где студенты могут проводить время. Тогда там отдыхала компания из нескольких подростков, в том числе Маша и Иван. Со слов детей, девушка сказала ему: «Посмотри, какой у меня великолепный пресс. На спор не пробьешь!»

Как говорят наши студенты, Иван долго отказывался, но, видимо, девушка настояла на своем. Вот он и пробил его на спор. И все разошлись по домам. Во вторник она была на парах. И только в среду ее отвезли в больницу в Бердске — госпитализация 1 декабря. Мы читали медицинское заключение.

Через неделю после произошедшего, 6 декабря, мне звонят из приемной и говорят: «Не пугайтесь, Сергей Андреевич, у вас в кабинете полицейские. Проводят опрос студентов». Пришли два следователя и допрашивали ребят. Студенты рассказали, что он действительно ее ударил. С этим никто не спорит.

На каком-то этапе разговоров сама Маша говорила, что у нее был конфликт с братом во вторник, и это он ударил ее. Потом выяснилось, что никакого брата у нее нет. Может что-то и действительно во вторник у нее произошло, может просто друга защищала.

Никаких следственных действий пока не проводилось. Ни экспериментов, ничего. Они взяли это медицинское заключение и автоматом обвинили во всем парня. Ему квалифицируют статью 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». А мальчик — тихий и спокойный, хотел стать преподавателем.

Там ситуация такая, что мама девочки не имеет никаких претензий. Она понимает, что это случайность, и не нужно портить жизнь мальчику. И я считаю, что это правильная позиция. Беда в том, что никто ни в чем не разобрался. У следователей уже сформированная позиция. Мне кажется, что они пошли по пути наименьшего сопротивления. Вот мальчик, вот девочка. Всё понятно, за месяц можно сделать всё и получить звездочку. Они, по моему мнению, могли всё сделать прекрасно на этапе следственной проверки — провести следственный эксперимент, экспертизы.

Я смотрю на всё глазами этих двоих детей. Мне всё равно на общественность и на следователей, правда. Если бы они хотели в чем-то разобраться, они бы сделали это до возбуждения уголовного дела. Они пришли с конкретной позицией и задачей. Я прекрасно видел этот опрос, который был у меня в кабинете. У этих двух следовательниц всё у них было понятно: «Ты виноват. Молчи. И вообще твоя лучшая позиция — сотрудничать со следствием и нам не перечить».

Они и без отца прекрасно провели бы допрос, но мы настояли на том, чтобы его вызвать и девочек — свидетельниц опрашивать не тет-а-тет, а с нами, со взрослыми.

Я вижу это так — включилась репрессивная машина, которая двух детей хочет закатать. Потому что закатают они сначала мальчика, а потом эта общественность внутренняя закатает девочку. Это 16-летние подростки. Это просто глупый поступок, который имеет далеко идущие последствия.

Любое наказание имеет цель — изменить субъективные мотивы обвиняемого. Он уже понес достаточное наказание. Если задача следственных органов оградить общественность от общественно-опасных поступков, а именно эта задача стоит у следственных органов, а не в тюрьму укатывать — то они уже достаточно сделали. Всё, что они делают дальше, на мой взгляд — это обычная репрессивная машина, зарабатывающая себе звездочки. Ни к общественной безопасности, ни к чему другому это отношение не имеет.

Они делают плохо и мальчику, и девочке, потому что она не сможет жить в этом коллективе никогда, а у него будет сломана жизнь. И все это прекрасно понимают. Моя задача — защитить и мальчика, и девочку.

По словам отца подростка, Мария после удара улыбалась и чувствовала себя хорошо

Поделиться

Был обычный будний день. Звонок из колледжа: «Пришла полиция, Иван замешан. Он ударил девушку, она в реанимации». Я взял такси и приехал. Уже на месте, когда его опрашивали, я и посвятился в саму ситуацию.

Это было 29 ноября. В районе 14–15 часов Иван зашел в комнату группы и как раз шла речь о Маше. Она была в топике и они обсуждали ее пресс, что она занимается фитнесом, он у нее прокачанный. Иван зашел, к нему обратились: «Ты знаешь, что у Маши пресс — камень и сталь». Он сказал, что нет. Она предложила проверить. Иван отказывался. И, вроде бы, отшутился. Сидели минут 10–15, тема никуда не делась. И пошло давление. Маша встала: «Ты проверь, проверь, что ты боишься. Он крепкий». И чтобы эту тему снять, Иван сказал: «Ну, напрягайся». Она напряглась, он ударил. Она сгруппировалась.

Иван спросил, всё ли нормально, она ответила, что всё хорошо. Тема закрыта. Все смеялись, дальше общались, потом пошли на пары. Никто не плакал, не падал от удара. Народу много было и все видели, что он ударил. Пары закончились, все пошли по домам, и никто никому не жаловался.

30 ноября около 12 часов в той же комнате открывается дверь и заходит Маша. Она разделась и спокойно разговаривала с Иваном. Никто не обижался, не жаловался, конфликта не было. Она сказала, что неважно себя чувствует.

Удар был средней силы в сгруппированный живот. Когда вас десять человек просят… Это игра, это дети, это общение молодежи. Ударил, это когда я подхожу и вы не ожидаете, и я ударяю. А здесь другая ситуация. Конечно, он оказал физическое воздействие, но оно было спровоцировано не им. Оно было спровоцировано девушкой.

Статья 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», по которой возбуждено уголовное дело, говорит о том, что человек умышленно хотел причинить вред — это не соответствует реальности. Они в прекрасных отношениях. Это детская игра «на слабо», когда особенно девушка провоцирует мальчика, когда она ему симпатизирует и он ей, и это происходит в молодой компании — это и произошло. Он тут же, как ударил, взял ее за плечи.

И можно додумывать сейчас всё что угодно.

Да, просили. Да, бил. Но он хотел, чтобы этот вопрос закончился — все бы сказали, какой у Маши действительно крепкий пресс. Иван не хотел ей навредить. Никто из Следственного комитета не хочет разобраться в ситуации.

Ситуация страшная. Иван никогда не хулиганил, учится на двух профессиях, пытается сделать карьеру педагога, занимается спортом, грэпплингом — давно и профессионально, ездит на российские соревнования. Но это не ударный спорт, а борьба. У него вес 49 килограмм. И сейчас он находится под очень серьезной статьей — очень тяжкой. Раз — и ломается всё. Ничего он умышленно не собирался делать и попадает под эту мясорубку. Претензий со стороны потерпевшей вообще нет. Родители говорят ее, что нет никаких претензий. И колледж делится сейчас на две части.

Грэпплинг — вид спортивного единоборства, совмещающий в себе технику всех борцовских дисциплин, с минимальными ограничениями по использованию болевых и удушающих приемов. Считается европейской модификацией японской борьбы джиу-джитсу.

По большому счету меня сейчас беспокоит только одно — двое детей находятся под большой системной историей. Если бы сразу это квалифицировалось как статья 118 (неумышленное причинение тяжкого вреда здоровью. — Прим. ред.), мы уже могли бы прекратить эту историю за примирением.

Иван не может учиться, заниматься спортом. Мама его в полной прострации. Всё было хорошо. И сейчас нужно искать психолога ему. Его трясет: «Папа, неужели я мог ее убить?»

Вы не считаете, что ваш сын заслуживает наказания?

Конечно, не считаю.

Не было судебной медицинской экспертизы и суда. Вы мне звоните и говорите, что мой сын причинил тяжкий вред здоровью. Кто вам сказал, что это из-за моего сына? В меддокументах написано — тупой удар живота. Там не написано, что от удара Ивана. Я знаю, что он ударил. Но не знаю, что именно из-за этого девушка попала в реанимацию. Я прекрасно разбираюсь в боевых искусствах и с какой силой нужно ударить, чтобы внутренние органы лопнули. Вы представляете, какой силы должен быть удар! Что-то произошло. И я не хочу сейчас девушку тревожить, но я, как родитель, на 200% уверен, что не мой сын является источником произошедшего.

Я не хочу искать крайних и виноватых. Из этой ситуации пойдет две истории — парень в лучшем случае получит изменение квалификации и примирение сторон, но уже будет с судимостью. Не будет срока, но он будет светиться. Девушка, конечно, сменит колледж. Дебильная игра детей привела к серьезным медицинским последствиям.

Мама Марии не может понять, почему Иван ударил с такой силой, что у девушки лопнул тонкий кишечник

Поделиться

Дочь просила прекратить всё это и категорически против наказания Ивана. Говорит, что это была не то что случайность, я даже не знаю, как это назвать. Если бы не мнение дочери, то я, конечно же, не поддержала бы эту позицию, которой сейчас придерживаюсь.

Да, Иван тоже молодой, ему 16 лет. Но как можно было так ударить? Какая сила удара должна быть? Да, они шутили, смеялись.

У меня информация такая. 29 ноября в районе 16–17 часов они рассматривали фотографию, где на Маше штаны и короткий топ, где видно пресс. И они начали обсуждать Машин пресс. Она сказала друзьям: «Не такой он у меня и хороший. Можете потрогать, ударить и понять, что он мягкий». Говорят, что Иван позже подошел, и ему предложили: «Давай, ты ударь».

Он ударил. У нее потемнело в глазах, стало нехорошо. Она села, посидела, вроде бы полегче стало и пошла. Но произошел разрыв тонкой кишки. Она поехала домой. Ничего не сказала нам. Живот болел, выпила обезболивающее и в районе 23:00 сказала, что у нее болит голова и легла спать.

30 ноября весь день терпела боль в животе. Они пытаются зацепиться за то, что она в колледже сказала, что подралась со старшим братом. Она это сделала, чтобы на Ивана не думали, что живот болит у нее из-за него. В тот момент, когда он ее ударил, на него уже девочки начали орать: «Зачем ты так бьешь». Маша объяснила мне, что когда пришла в колледж, то соврала, чтобы на него не наезжали.

Вечером 30 ноября она вернулась домой. Болел живот, ее вырвало, я смерила температуру и вызывала скорую. Ее начало трясти. Это всё было очень страшно. Нас отправили в Бердск. По дороге в больнице ей стало хуже. Давление начало падать. Приехали в больницу. Хороший хирург Александр Александрович буквально пощупал в двух местах живот, спросил причину и сразу положил ее на операционный стол. Там уже начался перитонит. Содержимое кишки поступало в брюшную полость. Это еще хорошо, что она почти не ела из-за того, что болел живот. Ей всё прочистили. Внутренние органы, слава Богу, в порядке.

Семья мальчика с нами не связывалась вообще, помощи не предлагали. Из колледжа звонят. Я тоже задавала вопрос в Следственном комитете, почему завели дело именно по умышленному причинению. С одной стороны да — он целенаправленно ударил. Но Маша мне говорит: «Это я же ему сказала». Я ей ответила: «А если ты ему скажешь сброситься с крыши? Он тоже пойдет и сбросится?»

Я уверена, что она не ожидала такой силы удар. Она просто показала — посмотри, на фото такой пресс, а в реальности не такой твердый.

Следователь сказала, что заводит по 111-й статье, возможно переквалифицируют на 118-ю (причинение вреда по неосторожности. — Прим. ред.).

Возможно, она пытается его защитить, потому что боится, что в колледже потом будут травить ее из-за этой ситуации. Она очень добрая девочка. Никто не хотел такого, конечно, с такими последствиями.

У нас папа тоже говорит, что непонятно, как он так ударил. При последнем разговоре с колледжем я поняла, что пытаются найти пути, чтобы доказать, что не по вине Ивана это произошло. Сказали: «Может у нее раньше болел живот». А по вине кого тогда это случилось?

Вы не будете настаивать на наказании Ивана в угоду дочери или можете поменять свое мнение?

Я могу не отвечать на этот вопрос сейчас? Очень тяжело сейчас. Следствие разбирается. Я была бы не против, если бы это была статья за «неумышленное» причинение вреда. Я очень надеюсь, что это было действительно так — неумышленно.

Следователи сейчас немногословны и подробности расследования не раскрывают.

— Следственными органами следственного управления СК России по Новосибирской области расследуется уголовное дело по статье 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровья». В настоящее время проводятся необходимые экспертизы. По результатам расследования будет принято законное и обоснованное процессуальное решение, — ответили на запрос корреспондента НГС в СУ СК РФ по Новосибирской области.

Клинический психолог, психоаналитик Дмитрий Клочков убежден, что эта ситуация — плод того, что подростков не учат ни справляться со своей силой, ни выстраивать отношения с противоположным полом.

— Это глупая и очень страшная ситуация, но какого-то умысла злого я не вижу здесь. В 14–16-летнем возрасте ребята зачастую резко и быстро вырастают, становятся сильнее и сами еще не понимают, какой силой обладают и не могут соизмерять свои действия с последствиями. Вполне вероятно, что года полтора назад этот парень мог всю силу вложить в удар и никакого вреда бы не причинил, — отметил Дмитрий.

Он добавил, что зачастую на занятиях борьбой или боевыми искусствами подростков почти не учат, как полученную силу можно и нужно применять в жизни.

— Бить учат, а как это контролировать и соизмерять — нет. И достаточно часто такие эпизоды и конфликты именно со спортсменами и происходят. Силу дают, а как с ней обращаться, к сожалению, не учат, — объяснил эксперт. — Возможно, он ей нравится и таким образом она пыталась привлечь его внимание, такими просьбами. В этом возрасте подростки начинают вступать в первые отношения. Как выстраивать эти отношения, их тоже не учат. Как можно привлечь внимание понравившейся тебе девушки или молодого человека, чтобы это было социально приемлемо и безопасно для всех. Когда тебе говорят что-то сделать на слабо, этому противостоять тоже нужно уметь. Нужно понимать последствия и прогнозировать их — не учат этому подростков сейчас. Ни в школах, ни в семьях. Я часто в практике с этим сталкиваюсь. Эмоций у подростка очень много, а контроля за ними нет.

Психолог убежден, что реальное лишение свободы не принесет необходимых результатов.

— Личностных особенностей этого юноши я не знаю. Но могу сказать, что реабилитация заключенных, в том числе психологическая у нас в стране, к сожалению, очень слабо развита. У нас есть наказание, и всё. В местах лишения свободы, наоборот, требуется проявлять агрессию, защищать себя. Это такая жестокая среда. Если это действительно было сделано по глупости, то сам этот случай может быть для парня уроком.

Юрист Сергей Егоров объяснил, что в возбуждении уголовного дела именно по статье об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью нет ничего удивительного.

— Я понимаю, почему возбуждено дело по этой статье — потому что есть сообщение из больницы и причинен именно тяжкий вред здоровью. Автоматически возбуждают этот состав. А уже детали — как, почему, хотел или не хотел — всё это должно выясняться в ходе расследования, — объяснил юрист. — Если парень по договоренности с девушкой, в присутствии свидетелей так сделал — то становится понятно, что он не хотел ей ничего сломать или повредить. Здесь я бы выстроил линию защиты так, что умысла на причинение тяжкого вреда здоровью не было. А причинен он был по неосторожности. А это уже статья 118 УК РФ «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности».

С учетом 16-летнего возраста по статье 118-й парень может получить и условный срок. В случае с умышленным преступлением, по словам юриста, — в 90% случаев назначается реальный срок.

Максимальное наказание по статье 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» — лишение свободы на срок до 8 лет. По статье 118 УК РФ «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности» — арест до шести месяцев.

— Думаю, что уголовного преследования здесь не избежать. Но следствие должно разбираться в ситуации. Просто для объективности возможно проведение следственного эксперимента — возможно ли было получить повреждения при таком ударе. То есть смоделировать ситуацию. Борьба — это одно, а каратэ и бокс — это другое. Но навыки он определенные имеет, физически развит. Я бы не назвал это отягчающим обстоятельством. Но в практике есть такие случаи, когда все-таки признают определенные навыки отягчающим обстоятельством, — добавил юрист.

По статье 118-й в России возможно закрытие уголовного дела по примирению сторон, если преступление совершено впервые. При этом виновник должен загладить свой вред, а пострадавшая сторона не имеет претензий.

— И если дело прекращается по этому основанию, то человек не будет считаться судимым. Да, будет информация о возбуждении дела и его направлении в суд, но это не судимость. Я бы всеми силами старался к этому прийти. После статьи 111-й — ни госслужбы, ни армии, никакой карьеры преподавателя парню не видать. Только коммерция и то, в наше время все всё могут проверить и посмотреть, и работодатели не так уж и охотно берут людей с такой судимостью, — заключил юрист.

Сеть городских порталов следит за ситуацией.

Со словами «Молчи, сука!» милиционер ударил в живот беременную женщину (Благовещенск, Башкирия)

Башкирия,
7 марта 2005, 16:12 — REGNUM Нижегородская правозащитная организация Комитет против пыток распространила объяснения Светланы Катаевой и Ольги Героевой — жен подозреваемых по делу об избиении милиционеров, полученные в результате предварительной проверки событий, имевших место в Благовещенске (Башкирия) 8 декабря 2004 года. Напомним, что по официальной версии, озвученной МВД Башкирии, в этот день несколько местных предпринимателей при поддержке толпы горожан избили троих сотрудников милиции, следствием чего стала пресловутая спецоперация ОМОНа, проведенная в городе и Благовещенском районе 10-14 декабря 2004 г.

В объяснении С. Катаевой, в частности, говорится:

«8 декабря 2004 года около 22 часов 30 минут Светлана Катаева позвонила мужу Олегу Катаеву из дома на сотовый телефон. Узнав, что муж находится в кафе «Кредо», договорилась с ним о вечерней прогулке. У Катаевых двое несовершеннолетних детей, на тот момент Светлана Катаева была на восьмом месяце беременности. Одета была в черную кожаную куртку и черный кожаный берет. На другой стороне улицы Седова около киоска «Подарки» Светлана Катаева увидела Валентина Катаева и подошла к нему. Через некоторое время из бара «Кредо» вышел ее муж, Виктор Героев и Ринат Исламов, которые направились в их сторону. На середине дороги их грубо окликнули четверо сотрудников милиции, которые стояли около магазина «Заря» на тротуаре. Олег Катаев со своими знакомыми послушно развернулся и подошел к милиционерам. Светлана Катаева слышала, что сотрудники милиции грубо попросили у О. Катаева и его знакомых документы. О. Катаев достал и отдал им паспорт. В. Героев протянул телефон сотруднику милиции и попросил его поговорить с женой. Ринат Исламов попросил пройти в рядом расположенный офис за документами. Сотрудники милиции стали грубо хватать за одежду Олега Катаева и других мужчин. В это же время подъехала автомашина УАЗ темного цвета. Из нее выскочил один сотрудник милиции. Машина при этом остановилась задом к магазину «Заря», а передом к магазину «Рассвет». Водитель этого автомобиля был чем-то взбудоражен и вел себя наиболее агрессивно. Он громко выражался нецензурной бранью. Этот же сотрудник милиции открыл борт машины и начал тащить мужа С. Катаевой к машине. Увидев происходящее, С. Катаева подошла к мужу и со словами «Я не отпущу мужа», схватила его за руку. Милиционер, который приехал на машине, целенаправленно нанес удар кулаком в область живота Светлане Катаевой и ногой по ноге. В декабре она находилась на восьмом месяце беременности, и не увидеть ее живот в силу его больших размеров было невозможно. В результате ударов С. Катаева упала на землю, приземлилась на копчик. Она заплакала и у нее началась истерика. При этом она кричала: «Помогите, что вы делаете, я же беременная». Сотрудник милиции был высокого роста, крепкого телосложения. К Светлане Катаевой подбежал Валентин Катаев и наклонился Олег Катаев. Сотрудники милиции оттащили О. Катаева от нее за шиворот. В это время В. Героев лежал около заднего левого колеса милицейской автомашины лицом в низ, и его били палками два милиционера. Ринат Исламов лежал на тротуаре лицом вниз в наручниках за спиной, его также избивали. Олег Катаев просил, чтобы милиционеры прекратили и сняли наручники с Р. Исламова. Во время избиения милиционеры всем угрожали физической расправой, громко кричали нецензурной бранью. На крик С. Катаевой о помощи со всех сторон сбежались люди: женщины, мужчины. Их было много. Все кричали и требовали прекратить избиения. Сотрудников милиции никто не бил. У С. Катаевой во время падения были сломаны каблуки. Валентин Катаев проводил Светлану Катаеву домой. Всю дорогу С. Катаева хромала и только благодаря В. Катаеву дошла до дома. Ночью Олег Катаев пришел домой, переоделся и уехал в запланированную командировку. С. Катаева скрыла от него сильные боли в животе, которые усиливались. Она не могла спать, всего боялась, у нее был нервный срыв. В ночь с 10 на 11 декабря 2004 года С. Катаева вызвала скорую помощь, и ее в экстренном порядке поместили в больницу, где она находилась на стационарном лечении.

В больнице врачу по фамилии Мугалимов, который осуществлял прием С.Катаевой в больницу, она рассказала об обстоятельствах происшествия, где получила телесные повреждения и в связи, с чем обратилась в больницу. Рассказала, что один из сотрудников милиции нанес ей удар в живот и ногу. При этом врач в медицинскую карточку ничего не записал, хотя С. Катаева настаивала на этом. Впоследствии, 15 декабря С. Катаева была вынуждена обратиться с заявлением на имя главного врача Ямалова о принятии мер по ее заявлению, для того, чтобы больница сообщила в прокуратуру или в милицию о нанесенных ей повреждениях. На этом заявлении поставили входящий номер», — рассказала о происшествии правозащитникам Светлана Катаева.

В объяснении Ольги Героевой, говорится:

«8 декабря 2004 года около 23 часов на сотовый телефон О. Героевой позвонил ее муж Героев Виктор Николаевич, сказал ей, что его забирают в милицию из-за того, что у него нет документов, удостоверяющих личность, попросил ее принести документы к магазину «Заря» по ул. Седова в Благовещенске. О. Героева попросила передать трубку милиционеру для выяснения причин. В трубку было слышно, как милиционер категорически отказывался брать трубку, сопровождая свои действия криком в нецензурной форме. Данный факт могут подтвердить знакомые Героевой, которые в этот момент находились рядом с ней.

Документы мужа находились у нее, и О. Героева подъехала к указанному мужем месту с подругой. Подруга пошла домой, а О. Героева подошла к мужу. В это время к ним подъехала милицейская машина. Из нее выскочили работники милиции. Старший у них был майор Жданов. О. Героева спросила у Жданова, что случилось. Ему же показала удостоверение депутата представительного органа местного самоуправления. Жданов посмотрел удостоверение и вернул обратно. Один из сотрудников милиции говорил, что у мужа О. Героевой и других нет документов. О. Героева ответила, что привезла документы и хотела достать паспорт мужа. Однако сотрудники милиции сказали, что паспорт им не нужен. В это время один из сотрудников милиции схватил О. Героеву за дубленку и поволок в сторону киосков. При этом милиционер вырвал из рук О. Героевой удостоверение и кричал, что О. Героева всего лишь деревенский депутат. Свою реплику он сопровождал отборным матом. Другие сотрудники милиции кинулись к нему со словами: «Что ты делаешь, отпусти ее». То же самое говорил Жданов, пытаясь оттащить этого милиционера от О. Героевой. Когда О. Героева встала и отряхивала одежду, к ней подошел Ринат Исламов и протянул удостоверение. В это время сотрудника милиции, который волочил О. Героеву по земле, другие сотрудники милиции, с применением физической силы посадили в машину, на которой они приехали. О. Героева села в машину, для того, чтобы поехать в милицию для дачи показаний. Там же находился сотрудник милиции, волочивший ее по земле. Этот милиционер с силой ударил О. Героеву ногой в грудь, и от этого удара она, ударившись головой о дверцу автомобиля, вылетела из машины. Налету ее случайно поймал майор Жданов. Майор стал кричать на милиционера: «Я же тебя уволю». В это время подъехал следователь прокуратуры по имени Руслан.

Уже вернувшись домой, О. Героева обнаружила, что дубленка, которая была на ней, имеет повреждения. На следующий день она почувствовала себя плохо, ее тошнило и обратилась за медицинской помощью в больницу. После осмотра врач выписал О. Героевой больничный лист с 9 декабря. По результатам осмотра невропатологом её был поставлен диагноз «сотрясение головного мозга» и назначено лечение. О. Героевой предложили лечь в больницу, но она отказалась, так как у нее двое несовершеннолетних детей, а муж в это время находился в командировке».

Версию происшедшего, представленную Светланой Катаевой и Ольгой Героевой подтверждает Денис Токарев, который пояснил, что: «8 декабря 2004 года около 23 часов он находился около магазина «Подарки». Разговаривал со своим знакомым Валентином Катаевым. В это время к ним подошла Светлана Катаева, которая сказала что, ждет мужа. Через некоторое время Валентин Катаев сказал, что идет Олег Катаев. Д. Токарев посмотрел и увидел, что через дорогу переходят трое мужчин, среди которых был О. Катаев. До этого, мимо них прошли четыре милиционера, которые остановились на расстоянии около семи метров. Когда мужчины переходили дорогу, милиционеры в грубой форме окликнули их и сказали, чтобы они подошли к ним. После этого Олег Катаев с товарищами подошли к милиционерам. Кто-то из них спросил у милиционеров, почему их в такой грубой форме подозвали. Один из милиционеров ответил, что «если что-то вам не нравиться, вообще с нами пройдете». Потом милиционеры попросили показать документы. Олег Катаев достал что-то и показал им, не давая в руки. Потом спросили документы у остальных. Один из товарищей Олега Катаева сказал, что документов у него нет, но рядом его офис. и можно посмотреть там. Милиционеры схватили всех за руки, и повели, как понял Д. Токарев, в так называемый «стакан», где находится милицейский пост. Один из мужчин сказал, что он не пойдет, что его дома ждет жена. Все это выглядело, как шутка. В это время подъехал милицейский «УАЗ», из которого выскочил сотрудник милиции (из водительского кресла), открыл сзади борт и начал заталкивать всех. При этом он говорил, что всех надо загрузить в машину. В это время Светлана Катаева подошла к Олегу Катаеву и обратилась к милиционерам с вопросом, почему они забирают мужа в милицию, ведь он показал им документы. При этом она взяла О. Катаева за руку. В ответ тот милиционер, который приехал на «УАЗе», закричал: «Молчи сука», — и ударил правой рукой в живот, а ногой по ноге С. Катаевой. От ударов она упала, закричала: «Что вы делаете, я же беременная». Олег оттолкнул милиционера и сказал: «Она же беременная, ты что творишь». После чего О. Катаев склонился над С. Катаевой, стал поднимать ее и спрашивать, как она себя чувствует. Валентин Катаев то же подскочил к ним, и стал помогать. В это время, проходившие мимо люди — женщины и мужчины, стали возмущаться. Особенно кричала какая-то женщина, которая говорила: «Что вы, звери, бьете беременную женщину». Эта женщина стала тянуть за рукав милиционера, который ударил С. Катаеву. В этот момент Олег и Валентин Катаевы подняли Светлану Катаеву, и О. Катаев попросил В. Катаева отвезти её домой. Когда Д. Токарев снова посмотрел в сторону милиционеров, то увидел, что один из мужчин стоял в наручниках, пристегнутых сзади, и просил (даже кричал) снять наручники. Кричал, что ему больно. Второй мужчина лежал возле «УАЗа». Милиционер, который выбежал из «УАЗа», бил его резиновой дубинкой. Мужчина лежал на животе и закрывал руками голову, при этом пытался уворачиваться от ударов. Случайные прохожие (мужчины, женщины) кричали, чтобы прекратили избиение. Какой-то милиционер, невысокого роста, снял с мужчины наручники. После этого милиционеры сели в «УАЗ» и уехали. Минут через пять подъехал другой «УАЗ». Оттуда вышло несколько милиционеров, среди них был майор. Они стали забирать мужчин и О. Катаева в машину. В это время подошла какая-то женщина, которая показала документы и сказала, что она депутат. Один из милиционеров выбил у женщины из рук документы, схватил ее за шиворот и со словами: «Поедешь с нами», — потащил ее волоком в машину. Женщина упала, ударилась головой об землю, стала кричать: «Помогите, больно». Другие милиционеры стали останавливать этого милиционера. В это время Д. Токарев подбежал к женщине и поднял ее. Вместе с ним поднимал женщину еще какой-то парень. Майор сказал милиционеру: «Прекрати, что ты делаешь, я тебя уволю». Тот милиционер сказал майору: «Ты вообще за нас или за них?». Майор попросил его успокоиться, и этого милиционера усадили в машину. Женщина, которая говорила, что она депутат, подошла к «УАЗу» и спросила милиционера, за что он с ней так поступил. Милиционер опять стал что-то кричать, женщина поднялась на подножку машины. В это время милиционер, сидя в кресле, немного развернулся в сторону, подтянул к груди ноги и двумя ногами ударил женщину куда-то в область груди. Женщина вылетела от удара из машины, при этом ударилась головой об дверь. Майор придержал женщину, и она не упала на землю. Милиционеры опять стали успокаивать милиционера, ударившего женщину. Олег Катаев открыл дверь машины и сказал: «Что ты делаешь, прекрати.